Неточные совпадения
Скосить и сжать рожь и овес и свезти, докосить луга, передвоить
пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы успеть сделать всё это, надо, чтобы от старого до малого все деревенские люди
работали не переставая в эти три-четыре недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и черным хлебом, молотя и возя снопы по ночам и отдавая сну не более двух-трех часов в сутки. И каждый год это делается по всей России.
А уж там в стороне четыре
пары откалывали мазурку; каблуки ломали пол, и армейский штабс-капитан
работал и душою и телом, и руками и ногами, отвертывая такие па, какие и во сне никому не случалось отвертывать.
В коляске, запряженной
парой черных зверей, ноги которых
работали, точно рычаги фантастической машины, проехала Алина Телепнева, рядом с нею — Лютов, а напротив них, под спиною кучера, размахивал рукою толстый человек, похожий на пожарного.
— А куда Бог приведет.
Работаю, а нет работы — прошу, — закончил старик, заметив, что
паром подходит к тому берегу и победоносно оглянулся на всех слушавших его.
Сколько часов
работали половые, носясь по залам, с кухни и на кухню, иногда находящуюся внизу, а зал — в третьем этаже, и учесть нельзя. В некоторых трактирах
работали чуть не по шестнадцати часов в сутки. Особенно трудна была служба в «простонародных» трактирах, где подавался чай — пять копеек
пара, то есть чай и два куска сахару на одного, да и то заказчики экономили.
Каторжным, как мужчинам, так и женщинам, выдается по армяку и полушубку ежегодно, между тем солдат, который
работает на Сахалине не меньше каторжного, получает мундир на три, а шинель на два года; из обуви арестант изнашивает в год четыре
пары чирков и две
пары бродней, солдат же — одну
пару голенищ и 2 1/2 подошв.
Нунча в двадцать три года осталась вдовою с пятилетней дочерью на руках, с
парой ослов, огородом и тележкой, — веселому человеку не много нужно, и для нее этого вполне достаточно.
Работать она умела, охотников помочь ей было много; когда же у нее не хватало денег, чтоб заплатить за труд, — она платила смехом, песнями и всем другим, что всегда дороже денег.
Мальчик слушал эту воркотню и знал, что дело касается его отца. Он видел, что хотя Ефим ворчит, но на носилках у него дров больше, чем у других, и ходит он быстрее. Никто из матросов не откликался на воркотню Ефима, и даже тот, который
работал в
паре с ним, молчал, иногда только протестуя против усердия, с каким Ефим накладывал дрова на носилки.
К огню подошла
пара. Это был Савоська. Он шел, закрыв широким чекменем востроглазую заводскую бабенку, которая
работала у нас на передней палубе. Увидев меня, он немного смутился, а потом проговорил...
Третий звонок. Входит молодой доктор в новой черной
паре, в золотых очках и, конечно, в белом галстуке. Рекомендуется. Прошу садиться и спрашиваю, что угодно. Не без волнения молодой жрец науки начинает говорить мне, что в этом году он выдержал экзамен на докторанта и что ему остается теперь только написать диссертацию. Ему хотелось бы
поработать у меня, под моим руководством, и я бы премного обязал его, если бы дал ему тему для диссертации.
Через четверть часа его
пара отстала, и сквозь шум метели уже не слышно было его звонков. Приехав домой, я прошелся по своим комнатам, стараясь обдумать и возможно яснее определить себе свое положение; у меня не было готово для жены ни одной фразы, ни одного слова. Голова не
работала.
Сначала
работали молча — о чём им было говорить? Перекинутся
парой слов, относящихся к работе, и молчат по получасу и больше. Стучит молоток, шипит дратва, продёргиваемая сквозь кожу. Григорий иногда зевнёт и непременно заключит зевок протяжным рёвом или воем. Матрёна вздыхает.
Ведь
работала не машина, т. е. известная комбинация стальных, железных и медных частей, и не вода, превращенная в
пар, а вечно живая человеческая мысль.
— Плачет — для кого
работал полста лет! Для чужого человека! Избу хочет нам ставить отдельную, земли даст пять десятин,
пару лошадей, корову…
Волчиха стала быстро
работать ногами и мордой, оглядываясь, не идет ли щенок, но едва пахнуло на нее теплым
паром и запахом навоза, как сзади послышался радостный, заливчатый лай.
— Литейщик он по меди, в N-ском заводе
работает… Господи, господи, до тридцати лет всего дотянул! А какой был здоровый!.. Медные-то
пары — как скоро всю грудь выели!
Водяные и ветряные мельницы вертятся и мелют. Кто их двигает? Ветер и вода. А ветер кто гонит? Тепло. А воду кто гонит? Тепло же. Оно подняло воду
парами вверх, и без этого вода не падала бы книзу. Машина
работает, — ее движет
пар; а
пар кто делает? Дрова. А в дровах тепло солнечное.
Работают одни старшеотделенки, шьют себе приданое для выхода из приюта. Каждой из воспитанниц дается при окончательном отъезде сундук с полдюжиною носильного белья, теплым пальто, двумя платьями, двумя
парами сапог, шалью и шерстяной косынкой на голову.
— Дело нечисто, тут что-то сделано, — загудел народ и, посбросав последнее платье с плеч, мужики так отчаянно
заработали, что на плечах у них задымились рубахи; в воздухе стал потный
пар, лица раскраснелись, как репы; набожные восклицания и дикая ругань перемешивались в один нестройный гул, но проку все нет; дерево не дает огня.
— А вы знаете, оказывается, у вас тут в тылу
работают «товарищи». Сейчас, когда я к вам ехал, погоня была. Контрразведка накрыла шайку в одной даче на Кадыкое. Съезд какой-то подпольный. И двое совсем мимо меня пробежали через дорогу в горы. Я вовремя не догадался. Только когда наших увидел из-за поворота, понял. Все-таки
пару пуль послал им вдогонку, одного товарища, кажется, задел — дольше побежал, припадая на ногу.
И он глубоко верит в светлое будущее. Но вот наступает вечер. Старуха, вернувшись от жидов с двугривенным, утомленная и разбитая, принимается за стирку детского белья. Вася сидит и решает задачу. Егорыч не
работает. По милости Путохина он спился и теперь чувствует неодолимую жажду выпить. В комнатах душно, жарко. От корыта, в котором старуха моет белье, валит
пар.